Около недели назад нам поступил звонок с просьбой о помощи бывшей выпускнице Рузского детского дома. Надежда живет с сыном Валентином, Валя инвалид детства, ему 6 лет. Надя не работает, сидит с сыном, получает 8 тысяч инвалидныых денег на двоих, большая часть этих денег идет на лекарства, оплачивает сама, бесплатно такие лекарства не дают. Познакомиться с семьей вызвалась я.
Павлов Посад – старый город с богатой историей; излюбленные места туристов, желающих приобщиться к традициям и культурному наследию – музей платка и шали, расположенный в местном доме культуры и магазин при фабрике, торгующий самыми разными платками, шарфиками и шалями. Домики очень бедные, но чистенькие и ухоженные; аккуратные заплатки на асфальте, клумбы, огороженные битым кирпичом.
Совершенно иная картина в другой, непарадной части города, где проживает Надя с сыном. Футуристические послевоенные бараки уныло смотрят обветшалыми подъездами с выщербленными ступенями и растрескавшейся штукатуркой. Прямо во дворе на выброшенном диване, потерявшем от времени цвет, спит успевший, несмотря на ранний час, принявший на грудь забулдыга. Остатки былого величия – пафосные ворота с красивой решеткой стоят посреди поля с пожухлой травой, где гоняет мяч местная ребятня. Единственная детская площадка в округе.
Маленькая семья живет в доме, которого нет ни на одной карте. Несмотря на исправно приходящие платежки, дом до сих пор не сдан в эксплуатацию. Лифта нет и чтобы сходить за продуктами или в поликлинику Наде вместе с сыном-инвалидом приходится преодолевать 29 лестничных пролётов, чтобы попасть в свою комнату на 14м этаже. Для Вали это тяжелое испытание – порой на это уходит до получаса времени.
Только к 28 годам Наде удалось добиться положенной ей как выпускнице детского дома еще больше 10 лет назад жилплощади - комнаты в коммунальной квартире. Вторая комната принадлежит пожилой паре, чей дом сгорел несколько лет назад – пока они в ней не живут. До этого семья снимала комнатушку в плохо отапливаемом бараке на окраине города, где пьянство, распутство и драки были нормой жизни. Сейчас они стоят на очереди по улучшению жилищных условий – Вале, как инвалиду детства положена отдельная комната. Но и сейчас своя комната – большая, светлая и теплая (чему не перестает радоваться Надя) – большое достижение; наверное, только она может сказать, каких сил, времени, нервов и слез стоила ей она – изначально местные чиновники предлагали ей лишь коробку с голыми стенами и потолком, и пришлось обойти немало инстанций прежде чем удалось добиться обязательства сделать ремонт.
Из мебели – выщербленная, оббитая по углам кровать, тумбочка под телевизор, тумба и матрас на котором спит Валя (из-за болезни ему трудно спать в кровати, а ортопедический матрас стоит неподъемную для семьи сумму). Вещи разложены в пузатых баулах – несмотря на то, что семья живет здесь почти год, иной мебели у них нет. Даже если и можно отыскать что-то, что отдается даром, поднять на 14й этаж сто стоит очень дорого – а кто согласится бесплатно?
Когда они переезжали кто-то решил нажиться на семье – пропали вещи, дорогие сердцу Нади. Главное – документы целы – вздыхает она, показывая пухлую папку с диагнозами и медицинскими заключениями Валентина. Трудно поверить, но за свою недолгую жизнь этот улыбчивый, открытый малыш перенес столько боли, что хватило бы на десятерых. Медики настойчиво уговаривали Надю оставить малыша еще в роддоме, пугая ужасными диагнозами – у него эпилепсия, гидроцефалия, задержка психического развития. Лежа в больнице, где в боксах, где лежат тяжелые детки? проводился ремонт, он получил тяжелую астму. Кроме этого, он почти не видит одним глазом, на правой ножке сросшиеся 3 пальчика, он ее подволакивает заметно и на правом опять же запястье косточка растет не туда совершенно.
Малыш, на котором все поставили крест, в 4 года наконец-то пошел, научился вполне осмысленно говорить, обслуживать себя. Несмотря на это районный педиатр наотрез отказывается лечить паренька – он искренне убежден, что такие дети обязаны жить в приютах, тихо умирая от истощения и чудовищных пролежней, о чем он, не стесняясь, неоднократно говорил Наде. В коррекционный детский садик взять его так же отказываются, намекая, что без материальной помощи учреждению сидеть вам мамочка дома. Пыталась устроиться нянечкой, но безрезультатно. Так же дела обстоят и со школой – мест нет, ждите.
Еженедельно папка отказов и отписок, и без того пухлая, пополняется новыми страничками. Выйти же на работу Надя, ветеринар по профессии, не может – Валя требует постоянного внимания. Несмотря на кажущуюся беспросветность, тупиковость ситуации Надя полна решимости и сил бороться за здоровье и образование сына до конца. Пережив смерть матери, пройдя с двумя сестрами-погодками суд, который вначале временно отстранил, а затем и лишил ее отца родительских прав за пьянство, испытав на себе все прелести жизни в детском доме в самые тяжелые, постперестроечные годы она его ни за что не отдаст. Очень хочется верить, что у нее все получится.
Фотоотчёт о поездке к семье можно посмотреть на нашей страничке
на Фейсбуке, в группе вконтакте или на страничке
на одноклассниках.
У нас Надя попросила помочь с теплой одеждой для Вали – его рост 110, очень худенький, сквозь тонюсенькую кожу видны все косточки, все венки - и обувью – длинна стопы 26 сантиметров.
Было бы очень здорово, если кто-то пожертвовал мягкие игрушки и развивающие пазлы, может быть мягкие кубики (из-за особенностей развития Вале нельзя кубики и конструкторы – он может травмировать себя).